В третью стражу - Страница 56

«Сколько тебе? Двадцать три? Вот, б… В смысле, это же надо! В дочки годишься…, ну, не в дочки — в племянницы» — ответила Татьяна на ехидный вопрос Жаннет: «В каком возрасте у вас «там» считается уже приличным рожать?»

«Не допрос, разумеется, а собеседование. Резюме я твоего не видела… Да, приходилось людей, понимаешь ли, принимать. В банки, как и в разведку, с улицы не берут — и анкета, и личное впечатление, и тестирование. Тестирование? Думаю, его еще здесь не изобрели — разве что зачатки. Хотя постой! Бине же был француз! Ну, не важно. Дают тебе кучу вопросов и заданий, на которые уже тысячи самых разных людей отвечали и по ответам определяют, когда и о чем ты можешь соврать, как быстро соображаешь, в чем разберешься, а что тебе лучше и не предлагать…

Рация, азбука Морзе. Работа на ключе… Да, я видела в кино. В смысле, в синема.

Стреляем из пистолета… Из такого? И такого? Ах, это вообще револьвер! Интересно, подруга, девки пляшут! Значит, и фотографируем, проявляем-закрепляем — сложнова-то, у нас такое уже забыли… Но неважно!

А чего же тебя автомобили-то водить не научили? Не принято? Понятно. Не уверена, что сумею здешние водить, хотя я вроде бы не забыла еще, как без автоматической коробки передач… Ладно, при случае попробуем…

Ох, девочка моя, тебя и покрутило…

Но и мы не лыком шиты, не «Шиком» бриты… Тоже не бреешь? — Таня посмотрела на «свои» ноги, а как же… вроде у вас еще депиляторов не придумали? Воском? Ужас! Это же какая боль! Да, женщины… и не такое терпим, а красоты много не бывает, — усмехнувшись, согласилась Татьяна. — Ну, что, еще капельку?»

«Да, у меня тоже не сахар…», — «думала» уже Таня, — «Хотя и жаловаться, вроде бы, было не на что. Замуж выскочила на пятом курсе за лейтенанта, в девяносто первом. Да, университет, филфак… А потом началось — страну развалили. Армию топтали все кому не лень, помоталась тогда с мужем по гарнизонам: ни работы, ни условий для нормальной жизни, а у него зарплата — курам на смех, и командировки в горячие точки, там он и попивать начал…».

«А я психовать… ребенка не случилось… В общем, уехала домой к матери, а там и развелась. Поработала в школе — английский преподавала, а потом, когда от кризиса оправились — рванула в Москву. Банки как раз на подъеме были. Иностранные — филиалы открывали, — вот и устроилась, курсы менеджеров-администраторов, так и кручусь… Уборщицы, секретари, водители, первичный подбор персонала, карандаши, ручки, туалетная бумага, чай — кофе… потанцуем… Нет, это не входит, это шутка такая русская…»

И внутренний моно-диалог продолжился, закручиваясь как стальная пружина, чтобы где-то когда-то распрямиться со всей силы, и то ли убить, то ли, напротив, создать заново:

А через четыре года война начнется… Да, с немцами…

Откуда ты можешь помнить парад Победы?

Мама на руках держала? Ах, у вас тоже был парад? На Елисейских полях… Сколько же тебе было, семь лет?

И танки видела? Какие у вас тогда могли быть танки? Да…

Нет, это будет куда более страшная война,…Ох,… а ведь немцы уже в сороковом свой парад в Париже устроят…

Может, может! Скажи спасибо, что в Москве не устроили! Тогда бы уж точно… Да, да именно это слово. По-русски лучше и не скажешь! Да, не красней, не девочка же! Ну вот…

Да, победим, конечно. И будет парад в Москве в сорок пятом, и мой дед на фронте погибнет, и бабушка умрет от недоедания, и еще много… много… и женщин французских налысо стричь будут!

Кто? А мужики ваши!

Ну, кого-то может и было за что, но другим-то выживать надо было… а мужики ваши — трусы, сначала сдали Францию, а потом злобу за импотенцию свою — на женщинах вымещали…

Что делать? Вот это вопрос, подруга. Прибить Гитлера и этих… — Таня плыла, язык уже заплетался — других на букву г… — двести грамм водки под кусочек шоколадки — ге… ги… го… говнюков! Вот! — вырулила Татьяна…

Поспорили, поплакали, согласились, что все мужики сволочи, и хотят только одного. Решили, что хоть история и не имеет со-сла-га-те-те-те-ль-но-го наклонения, они сослагут. Или как там правильно сказать — сосложат? Изменят! А будущее создадут… светлое и счастливое.

«Все сестренка, давай баиньки, иначе плохо нам будет завтра…» — Как старшая по спальне объявила Таня, у которой, то ли от перегоревших нервов, то ли от алкоголя, — все плыло перед глазами, и в голове был, что называется «сумбур вместо музыки».

* * *

Утром, когда умывалась, — вторая дверь оказалась входом в туалет, рассчитанный на два купе, — Татьяна неожиданно почувствовала головокружение и ломоту в пояснице.

«Ох, вот этого я не ждала!» — Еще не вполне адекватно понимая ощущения нового собственного тела, подумала она и прислонилась к стене.

«Ты что, «там» беременная?» — подумала Жаннет.

«Нет, просто не вовремя. У меня еще пара недель была», — откликнулась на вопрос Татьяна.

«Для тебя не вовремя, а для меня, слава богу, в самый раз! Уступи-ка место, сестренка, ты, я думаю, сразу не справишься, ведь так?»

Жаннет приняла тело под свой контроль и полезла в саквояж, бормоча под нос: «Где тут мой пояс?»

«Да, сложнова-то, — прокомментировала Татьяна процесс, и тут же подумала о главном, но уже совсем в ином ракурсе: — А ведь скоро война, и как же на войне с этим справлялись? Как там медаль у женщин мужики называли — «За боевые услуги»? — свиньи! Да только за одно это на фронте медаль боевая заслужена!»

«А давай, как у вас изобретем — с крылышками — враз миллионершами станем!» — развеселилась Жаннет.

«Между прочим, очень даже, — сразу же согласилась Татьяна, пытаясь сообразить, смогут ли здесь наладить выпуск чего-то подобного? — Скольким женщинам жизнь облегчим! И — да, денег на этом можно сделать… немеряно.»