В третью стражу - Страница 48

«Раз уж леди, судя по её акценту, пересекла океан, то было бы невежливо оставить её без помощи в добром десятке миль от ближайшей гостиницы, — подумал он и буквально остолбенел. — Вот так номер!»

Перед ним стояла высокая и белокожая на грани болезненности, брюнетка в длинном чёрном плаще и широкополой иссиня-чёрной шляпе. «Готичный» образ незнакомки с подстриженной по французской моде прямой низкой чёлкой и длинными пушистыми ресницами удачно дополняла карминовая помада на тонких, но в тоже время чувственных губах.

— Эй, мистер! Я к вам обращаюсь! — брюнетка нарушила неловкую паузу первой — У вас такое лицо, как будто я — привидение вашего любимого, но давно сдохшего, кота. К тому же говорящее…

— Простите, сударыня, задумался. Виноват. Позвольте представиться: Майкл Гринвуд, баронет. Ещё раз простите за невежливость по отношению к вам.

— Полно, не стоит извинений. Просто у вас было такое смешное лицо, — тут брюнетка улыбнулась, буквально на секунду обнажив ровные, рафинадной белизны зубы, — что я подумала… впрочем, что подумала, то уже сказала. А вы и вправду настоящий баронет? А где ваш замок? Я так обожаю старинные замки, в них столько всего интересного! Ой, простите, совсем заболтала вас. Меня зовут Мортиция. — она протянула руку в перчатке, и Степан склонился над ней, обозначая поцелуй. — Странное имя, причуда родителей, но я привыкла. Можете звать меня просто Морти.

— Очень приятно, — ответил на любезность дамы Матвеев, — тогда и вы, пожалуйста, зовите меня Майклом.

— Окей. А вот ту пухлую соню в машине зовут Марджори, — Морти махнула рукой в сторону дороги и Степан наконец-то увидел что в авто есть ещё кто-то. На левом переднем сиденье дремала пышная невысокая блондинка в ярко-зелёном пальто. Небрежно повязанный вокруг головы платок прикрывал необычно высокую причёску, а из-под распахнутого воротника пальто виднелись крупные алые бусы. — Бедняжка недавно потеряла мужа. Он был на редкость никчемный тип. Единственное, что в нём было выдающегося, так это звучное имя. Всё время забываю… он что-то перепутал, работая на химическом заводе, или закурил в неположенном месте. В результате, Мардж теперь — безутешная вдова.

— А вы? — ненароком поинтересовался у поразившей его воображение брюнетки Матвеев. — Замужем?

— Да, замужем, но всё равно что вдова, — тут Морти глубоко вздохнула и уголки её синих глаз слегка увлажнились. — Когда выскакивала за своего благоверного, тётушка моя всё твердила — «Лучшего мужа тебе и не найти! Слепой, богатый, сокровище, а не муж! « — Мышь старая! Скоро десять лет, а он всё никак концы не отдаст. Одно хорошо — не ревнив и не скуп…

Дальнейшее описание горькой судьбы Морти было прервано пробуждением Мардж — Honey! Где это мы? А где мотель? О, какой красавчик! Привет, мистер! Как ваши дела?

— Мардж, познакомься, это мистер Майкл. Он баронет.

— Майкл, это Мардж — моя единственная и лучшая подруга.

Ни с того ни с сего в голове Степана это представление трансформировалось в классическое «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса» и ему стоило большого труда не засмеяться в голос.

Процесс знакомства и общения на просёлочной дороге грозил затянуться надолго, но Морти вовремя вспомнила, что они с Мардж с раннего утра ничего не ели и хотели бы поскорее добраться до какого-нибудь цивилизованного пристанища с ванной и приличным обедом. На гостеприимное предложение Матвеева, на удивление, отрицательно отреагировала Марджори, заявив, что поместье, это конечно очень романтично, но ничто не заменит простого и незатейливого гостиничного уюта. И точка.

Забавные в своей непосредственности, американские леди быстро согласились с предложением «милого баронета Гринвуда» показать им дорогу до ближайшей приличной гостиницы и, в свою очередь, предложили сначала доставить его до ворот поместья со снастями. Потом дождаться пока он переоденется — тем не менее, взяв с него обещание, сделать это быстро — и угостить его милой беседой и рюмочкой «чего-нибудь горючего» в пункте назначения.

День обещал быть интересным. Более того, когда он перерос в интересную, во всех отношениях, ночь, Степан почему-то не был удивлён.

Через несколько рюмок бренди и одну сигару после обеда Мардж, сославшись на головную боль, удалилась в спальню гостиничного номера отдохнуть. Морти, ещё через несколько рюмок, просто подошла вплотную к сидевшему в кресле Матвееву и посмотрела на него такими глазами, что Степан без лишних вопросов привлёк её к себе, посадил на колени, и начал познавательный процесс изучения нового женского тела органолептическими методами, совмещая его с экскурсом в женский повседневный костюм середины тридцатых годов двадцатого века.

Сказать, что процесс углубления знакомства был обоюдным, значить, не сказать почти ничего. Когда через двадцать минут Мортиция уже стонала, перегнувшись через спинку кресла угрожая его целостности, открылась дверь и вошла полуобнажённая Марджори. Степан не был готов к такому повороту событий, но встретил его с достоинством и невозмутимостью потомственного аристократа.

Дальнейшие несколько часов слились и сплелись, как тела на широкой постели в спальне, в чередование стонов и влажных касаний возбужденной плоти всех троих участников столь увлекательного процесса. Если профессора Матвеева что-то и могло удивить, то Майкла Гринвуда вряд ли.

Мардж и Морти менялись ролями, помогая друг другу ощутить всю проникновенность момента, не забывая при этом и о своём британском знакомом. Казалось, счастье — оно для всех и никто не уйдёт обиженным…