В третью стражу - Страница 80

А теперь? Другой человек. Совсем другой. До ужаса, до полной прострации. Но она здесь, и он тоже здесь. И он… Да, красив, молод и… женат. Опять женат! Правда, здесь не то, что там, но все равно. И вообще, нужен ли он ей… в постели?

Но, видимо, существовали ключевые слова, на которые реагировала эта французская… комсомолка. Стоило упомянуть постель, как она тут как тут, словно и не уходила никуда.

«Мон шери! Кто из нас дура? Влюбилась бы? Как там ваш поэт писал: «Половодье чувств»? А как насчет «утраченной свежести»? Он женат четверть века, да у него… эээ… психофизиология уже другая! На девок — лишь бы девка — давно не бросается. Он дом построил, сад вырастил, детей поднял — все это просто так не оставишь, дала бы шанс — пришел бы. На себя посмотри — не девочка уже, в смысле — старуха сорокалетняя! А туда же, сама же ему говорила: «я девушка неромантичная», — вот трезво и подумай: а если это любовь?»

«Во, наехала! — Мысленно расхохоталась Татьяна. — Похоже ты и вправду втрескалась в Баста, золотко мое! Ладно, разберемся, подружка».

Мысль сделал очередной поворот: «Ты вот о чем подумай, тебе не кажется, что наша мышь белая — Оля, с этой австрийской крысой Кисси, чего-то намутить успели? Она, заметь, даже не дрогнула, когда я сказала, что мы сюда не одни попали. Что за блядская натура досталась тихоне Оле! Шлюха великосветская! И глаза стали какими-то масляными, когда об Олеге заговорили…»

Тут уже захихикала Жаннетт:

«Ну вот «в постели» не нужен, но ревновать буду! Ладно, определяйся… старушка!»

«Ехидна! — мысленно сказала сама — себе Татьяна, и ответила себе сама же — Стерва!»

«Вот и поговорила… Все, спать! Спать…».

* * *

«Галатее. Выход в Киле отменяется. Маршрут прекратить. Следовать в Ленинград на «Сибири» и далее без задержек в Москву. Центр».

Второй помощник капитана, опознанный Жаннет, как коллега, еще вечером при посадке на судно, когда проверял посадочные документы, и отозвавшийся на пароль, принес ответ из центра ранним утром, — было еще темно. Жаннет измученная качкой и ночным бдением, бледная и растрепанная открыла дверь каюты на условный стук. Приняла сложенный вчетверо листок, поблагодарила кивком и поспешила захлопнуть дверь, не желая «красоваться» перед мужчиной — даром, что коллега — в разобранном состоянии. За расшифровку принялась без спешки только тогда, когда привела себя в относительный порядок. Правда, с утра ей было уже несколько легче. То ли качка уменьшилась, то ли организм, наконец, адаптировался.

— Шторма не было. — С улыбкой сообщил «коллега» в ответ на ее вопрос «не пострадал ли корабль в таком жестоком шторме?» — Просто поболтало немного. — Объяснил он, принимая ответную шифровку. — Чуть сильней, чем обычно, но все-таки не шторм.

Звучало обнадеживающе, но главное, Центр отреагировал именно так, как ожидалось и хотелось, и это — «внушало осторожный оптимизм».

В ресторане за завтраком, Татьяна хоть и с опаской, но уж очень хотелось — поела, и неприятных последствий не последовало.

Но «веселая» ночь не прошла бесследно.

«Что-то я не додумала». — Размышляла Таня. — «Ах, да! Крыса Кисси и Олечка-тихонечка».

Собственно тихоней Оля стала с годами. А по молодости лет была вполне «боеспособна». Еще в школе разряд по лыжам выполнила. Даже на областных соревнованиях за район бегала, а уж в институте, когда биатлонная команда оказалась без женщин — предложили попробовать пострелять, и как ни странно неплохо пошло. И стреляла, и бегала на удивление всем — даже норму кандидата в мастера выполнила, победив на областной спартакиаде и в спринте, и в классической «пятнашке». Всех рвала! Потом, правда, забросила это дело — учеба… да и полнеть начала. А вот недавно, еще «там», рассказывала — в тир случайно попала — так мужики обалдели, глазам своим не поверили, что бы библиотекарша и так… Но при всем при том именно что тихоней стала. Затихла, «в сторонку отошла», да так там и стояла, не пытаясь не то, что бы шаг какой-нибудь решительный сделать, но и просто голос поднять. Однако это «там», а здесь, в этом их новом «сейчас» все совсем не так. Видно Кисси — эта австриячка… «свободного нрава» — так на Ольгу подействовала, что тушите свет!

«Ох-хо — бомба та еще получилась… И… секс-бомба!» — Мысленно улыбнулась Татьяна, вспомнив, как выглядела подруга при их последней встрече в Гааге.

«А как перепугалась, когда узнала, что я на «Сибири» поплыву — «он же погибнет!» Хорошо хоть вспомнила, в конце концов, что не сейчас погибнет, а «в 41, когда из Таллина детей и раненых вывозить будет». Да, и выходит, что разбомбят немцы этот вот пароход, и несколько сотен человек так и уйдут под воду. А кораблик хорош, и новый совсем… — Татьяна прогуливалась по палубе, благо погода позволяла, с любопытством рассматривая незнакомую ей ни в первой, ни во второй ипостаси архитектуру морского судна. — «Значит в Ленинград. Еще три дня пути… или четыре? Надо уточнить расписание… Ох, не дай бог, только еще одного «не шторма» и уж тем более настоящего! А кораблик мы сохраним. Вывернемся наизнанку, но сохраним. Просто не допустим, чтоб нас бомбили, вот и сохраним!»

* * *

Между тем, «Сибирь», дождавшись очереди у шлюза и взяв на борт немецкого лоцмана, входила в Кильский канал. Татьяна вновь удивилась — канал очень узкий — местами чуть ли не уже Яузы — теплоход, казалась, вот-вот заденет берег с одной или другой стороны, но кое-где были и расширения — там ожидали прохода встречные корабли. А вдоль берега какие-то заводики, склады — не поймешь, чуть дальше пошли отдельные усадьбы и запорошенные снегом деревья в ровных рядах, похоже — сады.